Смертный бой. Триколор против свастики - Страница 31

К оглавлению

31

Этот оружейный стол и соседний оккупировал наш разведвзвод. Кому-то все же не хватило места, и он разбирал, чистил и собирал свое оружие на табурете, сидя на корточках или на кровати.

Моим соседом оказался служивший со мной, но на полгода позже пришедший Женя У., или Ухо, или Кот в сапогах. За два года после дембеля он успел подняться — создал дело, фирму, хотел жениться. Повзрослел, короче. Трудно видеть сейчас в этом парне того ошалелого бойца, что испуганно «летал» по «располаге», а затем на первом же учебном занятии чуть было не утонул. Гм… собственно, он не утонул, просто вышел на берег — как один из тридцати трех витязей дядьки Черномора — плохо надул спасжилет, и снаряга утащила его на дно. Хорошо, что у самого берега, встав ровно на грунт, он вышел пешком. Тогда мы все перепугались не на шутку — выяснилось, что он соврал в военкомате, что умел плавать — корочки разрядника оказались липовыми.

Когда взбешенный обманом командир отряда загнал его в свою канцелярию и, сломав его тушкой шкаф, стенку и два стула — к счастью, деревянных, потребовал объяснить причину обмана, он честно ответил, что с детства хотел служить в спецназе.

Видимо, ответ был искренним.

По прибытии в роту Ухо тут же стал объектом насмешек со стороны сослуживцев — тогда в клубе части как раз показывали «Шрека», где Кот в сапогах сделал такую милую мордашку перед лицом грозных врагов, что те оттаяли и забыли, зачем они хотели его отлупить.

Так что наш старший сержант, когда хотел поприкалываться, требовал от него именно такую — невинную мордочку, а не «взгляд убийцы», как с остальных.

Женя весело скалился, вспоминая те деньки, и рассказывал всем, как я с еще одним парнем, будучи уже «дедушками», спалился с одеколоном.

Если вкратце, то сцена была точь-в-точь из «Джентльменов удачи» — «О! Одеколончик!»

В ответ я собрал автомат и ушел проверять в каптерку к старшине, зарядились ли батареи. После оружия мы взялись за снарягу — надо было все «обжить» и подогнать. Видимо, начальник тыла решил, что пора доставать заначки со складов, и вытащил новую экипировку. Получение имущества, подгонка под себя, поиск недостающего — подразумеваются активные действия в ближнем тылу противника и оборона своего, затянулись до самого вечера, с перерывом на обед.

Вечером к нам прибыл недостающий штат — как рядовые разведчики, так и командиры.

Надо сказать, что к этому моменту нас вытурили из казармы связисты, и мы переехали в палаточный городок. Но так было даже лучше — меньше суеты. Все же одно дело — палатка на взвод, другое — шумная «располага». Все свое на виду и под охраной.

Конечно, двухъярусные кровати на земле — это не есть хорошо, но лежать на них было некогда, разве что в мечтах. Нас уже раскачивали так, что мама не горюй. До ужина успели сбегать до ближайшей речки, переплыть в обе стороны и прибежать обратно.

Когда мы, мокрые и злые, вернулись обратно, то перед тем как забрести в палатку, я заметил, что пробежавший мимо нас на рысях ротный, видимо, торопившийся к штабу, говорил со своим замом, что надо успеть перехватить каких-то кавказцев.

— Слышь, — я обратился к остальным, — по ходу групники будут из ветеранов.

Ребята отнеслись к новости по-разному — кто эмоционально, что нам хана, кто наоборот, я, например, что это хорошо — с опытом будут, а значит, наши шансы на грамотного командира выше. Но тема не получила развития — все просто вымотались и мечтали лишь об одном — переодеться в сухое.

Пристроив автомат в пирамиду, я еще раз, почти любовно, проверил радиостанцию и пошел за кепи, чтобы идти собираться на ужин, но тут прозвучала команда взводу строиться внутри палатки.

Появился наш ротный, а в тени его шкафоподобной спины — кто-то высокий, с большим рейдовым рюкзаком. И за ним — еще кто-то, такой большой, что мысли в страхе замерли в голове.

— Смирно! — временно исполняющий должность командира взвода сделал доклад, ротный кивнул и сделал шаг в сторону…

«Епаный покос! Только не ЭТОТ!!!» Замершие было мысли заметались, ощутимо стучась в стенки черепа, когда я увидел второго.

Это был мой дядя Сережа. Или Серьга.

Три контракта в Чечне — первый он подписал после срочной и поехал в 2001 году в Чечню, второй — после первого — там же. Третий — после второго. Дома за эти девять лет он был только три месяца. Я, даже придя из армии — не спрашивал, где он служил, — от него пахло войной. А в глаза я ему и сейчас боюсь смотреть.

Взгляд убийцы.

На гражданке он пил. Когда он пил — вся улица в деревне ходила на цыпочках.

Но обошлось. Пропившись — он устроился на железную дорогу помощником машиниста, затем сам стал машинистом и зажил нормальной жизнью. Разве что начал прятать глаза.

А теперь он заместитель моего групника.

Просто опупеть — сколько всего навалилось. А ведь только сутки прошли с момента призыва…

...
Из воспоминаний замначальника штаба VI армейского корпуса:

«…Наша 26-я пд спешно оборудовала оборонительные позиции вокруг Голдапа и восточнее. Расположение дивизии, как и все тылы ГрА „Центр“, подвергались систематическим налетам авиации русских и обстрелу из крупнокалиберных многоствольных минометов. Потери в живой силе были не настолько велики, чтобы нарушить нашу оборону, но налеты авиации серьезно подрывали доставку в войска всего необходимого. Железная дорога в тылу 26 пд была почти парализована. Многие склады оказались уничтожены ударами с воздуха, несмотря на принятие всех мер по маскировке и отчаянные, но бесполезные усилия зенитчиков. Велико было выбытие автотранспорта. Горючее и боеприпасы приходилось строжайше экономить.

31